[Тарьен]

Принесу и сюда тоже, чего добру-то пропадать? х)


Если однажды, в прозрачную зимнюю ночь тебе покажется, что за тобой наблюдают – не проверяй.
Ты невзначай оглядываешься – кто там? – но за твоей спиной пусто.
И вроде бы причин для волнения нет, только глупое сердце колотится все быстрее и быстрее, да усиливается тревога.
А потом ты слышишь за своей спиной тихий-тихий скрип.
Скрип ритмичен, он словно шепчет в вальсовом ритме – раз-два-три, раз-два-три – только с каждой секундой все более рваный – от танца – к шагу.
Ты оглядываешься - но все пусто, только чуть склоненные стволы деревьев стоят, не склоняясь от ветра.
"Странно", - краем сознания думаешь ты. - "Такой ветер, почему они не гнутся?".
И продолжаешь путь. А ритмичный скрип деревьев все ближе.
И ты боишься оглянуться еще раз. Боишься слушать. Потому что тебе кажется - к скрипу деревьев добавился хруст снега. И он все ближе.
Не оглядывайся, беги.
Перед тобой на искрящийся снег ложится ломаная тень, фонарь сзади, а значит и источник тени – тоже там.
И вот тут-то в твою душу и вползает ужас. Ужас темен и липок, он отдает древним и дремучим, когда ночи были длиннее, а люди бесстрашнее.
Ужас крадется следом, скрипит снегом, скрипит деревом, и тебе уже кажется – он дышит, дышит в затылок, догоняет костяным перестуком.
А ты бежишь – какое тебе дело до того, какой век на дворе, до электрических фонарей и машин – тебя гонит к дому желание спастись – что же еще спасет, если не дом?
Лес выпростал на тропинку вздыбленный корень.
«Мамочка!» - только и мелькает в голове бесполезная мысль, пока ты, не обращая внимания на промокшие колени пытаешься встать.
А с дальнего конца тропинки к тебе неспешно скрипит ужас. Ты вроде бы и смотришь – смотришь прямо на него – но не видишь, не можешь смотреть, не желаешь смотреть!
Каждый звук, когда он переставляет свои тонкие длинные ноги – не гнущиеся от ветра деревья – в каждом звуке поселилась необратимость.
И ты вскакиваешь со снега и бежишь так, как не бегал наверное никогда в жизни – туда, где ходят люди, где сидят местные пьянчуги – куда угодно, только бы он не шел за тобой.
Когда ты вылетаешь на широкую парковую аллею, под свет фонарей, когда думаешь, что все закончились, ведь монстры же не выходят на свет? – ты еще раз оглядываешься.
Там пусто.
Скрипа нет.
И уже дома, грея руки о чашку чая с коньяком, ты смеешься над собой, думаешь – ничего себе, вот это мне померещилось!
А в окно стучатся деревья, водят ветками по стеклу, просятся в дом.
Ты устал, ты засыпаешь.
Ты в безопасности.
Ведь у твоего дома нет никаких деревьев.